Игорь Негатин - За гранью Джихада [СИ]

— Перестань, Карим, — Юрка недовольно поморщился.

— Уже перестал, — я выставил перед собой ладони. — Но это не изменит моего мнения. Согласись, ты не один туда направляешься, а подставлять свою шкуру под пули, совершенно не хочется.

— Пули будут в любом случае.

— Конечно. Но есть небольшая разница в их количестве. Не хочется давать лишние шансы нашим оппонентам.

— У тебя есть предложения?

— Да. Давай просто войдём и убьём всех, кого найдём в этой усадьбе.

Поль задумчиво провёл рукой по подбородку, прикрывая нижнюю часть лица, но по глазам было видно, что он ухмыляется. Да, я всегда был сторонником радикальных решений. Во всём. И в любви, и на войне. Да фраза: «не мудрствуя лукаво» — это про меня.

— На мой взгляд это будет гораздо проще, чем изображать из себя хирургов, — продолжил я. — Как бы ты не старался, но мясником быть легче и проще. Конечно, скальпель точнее, чем разделочный топор, но у него есть свои преимущества.

— Например?

— Не промахнёшься. И когда я слышу стандартные фразы, в стиле: «в этот момент, объект будет выдвигается на точку, сопровождаемый…» — мне хочется разрыдаться и уйти в монастырь. Чем план сложнее, тем труднее его выполнить без потерь.

— А ты какие фразы предпочитаешь?

— Простые. Из серии: «davai eb***m po etim zasrancam i zakataem ih v asfalt.»

— Тоже неплохо. Главное, что просто и незатейливо. Есть в этом что-то…

— Элегантное, — любезно подсказал я.

Лившиц не ответил. Вместо этого, он скорчил рожу, которая могла выражать всё, что угодно.

И кто бы мог подумать, что в этом неприметном доме, расположенном на самой окраине кишлака, произойдёт встреча двух, не самых последних людей в Новом мире. Нет, я не буду утверждать, что от них зависят судьбы народов, но и мирными переселенцами этих деятелей не назовёшь.

Мы прибыли в этот район вчера вечером, на закате. Осторожно зацепились взглядом за цель и ушли искать место для привала. Проводника с нами не было. Он оставил нас два дня назад и сюда мы шли (по Юркиному выражению) без няньки.

Выбранное Лившицом укрытие, в двух километрах от кишлака, отбросили. Нет, оно было неплохим, но что-то не давало покоя. Сомневаешься — смени позицию. Следуя этому нехитрому правилу, мы решили не рисковать и найти что-то более подходящее для наших задниц.

Место нашли не сразу. Будь моя воля, я бы устроился где-нибудь в пределах видимости от цели. Как правило, охрана такие места не обыскивает, а мельком осматривает. Один раз, в Гвиане, мы, с парнями из нашей группы, устроились на задворках завода по переработке наркотиков. И ничего — нас не обнаружили. Охрана шныряла по окрестностям, но проверить свою «охраняемую» территорию даже не подумала.

Выбрали узкую расщелину, на краю которой густо рос кустарник. Нагнули несколько нижних веток и связав их между собой превратили в крышу. Под ней растянули два военных пончо и укрытие было готово.

Пока парни устраивались на новом месте, я подобрался поближе к обрыву и залёг, наблюдая за окрестностями. Тихо, спокойно. Если бы не дождь, то просто горный курорт, где-нибудь в Швейцарии! Долина, в которой находился этот кишлак была небольшой. Аккурат, чтобы поместилось полтора десятка домов. Почти идеальной круглой формы. В середине блестело озеро. Видимость, учитывая погоду, была плохой, но в промежутках между дождями можно было попытаться разглядеть нужные объекты.

Через час меня сменил Юрка, а я отправился отдыхать. Ноги, после дороги гудели и давали понять, что мне уже далеко не двадцать. И даже не двадцать пять.

Поль чистил оружие. Он кивнул мне на кружку чая, поставленную рядом с рюкзаком и вернулся к своему занятию. Да, оружие в этих условиях быстро покрывается рыжим шершавым налётом. Пока ел, перебирал в памяти страницы досье.

Итак…

Цель номер один: Анзор Ахлаков.

Уже в годах. Ему, если верить строчкам досье, шестьдесят два года. Выглядит гораздо старше своих лет. Морщинистое лицо, похожее на персиковую косточку, похоже на маску. Ни грамма эмоций. Ни в жизни, ни на фотографиях. Везде одно и тоже выражение. Холодное и спокойное. Человек смотрит на мир, как на барана выбранного для шашлыка.

Мирный дехканин — это не про него. За свою жизнь палец о палец не ударил. Если и делал что-то ручками, то мирным трудом не назовёшь. Убивал, насиловал. Головы отрезал. В этом он специалист. Потасканный жизнью, но специалист. За ним такой хвост мертвецов, что ангел Азраил удавится от зависти.

Вдовец. Есть несколько наложниц, которые постоянно меняются. Так сказать: «по причине высокой смертности». Видимо аппарат у старика уже подводит и вот, убивая девушек, он тешит своё угасающее желание.

Есть дети. Трое сыновей и две дочери. Мда… Было у старика три сына. Двое умных, а третий дурак. Это немного не тот случай, но опять же — с какой стороны посмотреть!

Дочери живут в Америке и по слухам переселяться в Новые мир не торопятся. Они и там неплохо устроились. Работают в каком-то общественном центре, который занимается борьбой «за права человека и торжество свободы и дерьмократии». Часто мелькают в среде им подобных и участвуют во всех акциях протеста, направленных на борьбу «против всех». Пишут статейки и попутно подбирают разных тварей, среди продажных журналистов. Знаете, есть такие умственные инвалиды, которые готовы писать лживые истории, если за это хорошо платят. Писаки, которые могут превратить кровавого людоеда в милую розовую пони. Пони, которая срёт радугой и благоухает ромашками.

Старший сын живёт в России. Не в той, которая рядом с Демидовском, а «за ленточкой», в Старом мире. Занимается ресторанным бизнесом в столице. Как мне кажется, он является куратором чеченских переселенцев. Именно с его помощью, в Новый мир попадают новые «борцы за веру». Хорошие связи среди «власть имущих». Ничего не меняется в мире. Ни в Новом, ни в Старом.

Средний сын, — Асхад Ахлаков. Полевой командир Ичкерийского имамата, имеющий в своём подчинении около сотни головорезов. Если поднатужиться, то может призвать под знамёна ещё человек сто-сто пятьдесят. Последнее время им очень интересуется Орден. Не скажу, что очень интересуется, но из зоны повышенных интересов не выпускает. Прямой наследник и продолжатель дела старика Анзора. Если кто-нибудь не пристрелит. Среди местных амиров веса почти не имеет, но благодаря «героическому» папе крутит свои грязные дела.

Младший сын — изгой. Живёт где-то на восточном побережье. По словам Джебраила им плотно занимались. Пытались выяснить, — нет ли в его отторжении подвоха. Знаете, как это бывает: тихий, мирный, рыбок держит в пузатом аквариуме. В общем — и отец его не любит, и все окружающие кивают, сожалея о его «горькой и незавидной судьбе». А копнёшь поглубже — головорез, каких мало. Оказалось, что нет. Младший и правда изгой. И многочисленные проверки это подтверждают. Женат на китаянке, растит сына и дочку. На дух не переносит все разговоры про джихад. На нескольких фотографиях (которые были приложены к делу), снят молодой парень, лет двадцати пяти. Слегка угрюм. Не удивительно, если учесть его положение.